Татьяна Бедова: «Актерство – профессия мужественная»

У Татьяны Бедовой точеный профиль и внимательные серые глаза. Она стала известной благодаря ролям Сони Мармеладовой в фильме Льва Кулиджанова «Преступление и наказание» (1969) и Ольги Смирницкой в фильме Яна Фрида «Прощание с Петербургом» (1971). Сегодня Татьяна Бедова – заслуженная артистка России, актриса самого известного в Санкт-Петербурге театра – находится в расцвете творческих сил. О непростом пути в профессию, о ролях прошлых и настоящих состоялся разговор с Татьяной Александровной.

Ученица Корогодского
– Как родилась у вас мечта стать актрисой?
– О том, чтобы быть актрисой, я не мечтала. Моя мама очень рано осталась с нами, маленькими детьми одна. Папа у нас погиб – на него с крыши упала сосулька. Ушел на работу и не пришел. Тогда это было из ряда вон выходящий случай. После смерти отца жилось нам трудно, и когда на меня, повзрослевшую, перестали платить пенсию, мне пришлось  идти работать. Я стала испытательницей полупроводниковых приборов на заводе «Светлана». У меня даже были планы пойти учиться в радиотехникум. С «пути истинного» меня свернули подруги. Решили, что надо поступать в театральный, и я пошла с ними. А как раз был набор в театральную студию при ТЮЗе.
– Кто были ваши педагоги?
– Прежде всего – Зиновий Яковлевич Корогодский, он же и главный режиссер ТЮЗа. Это был его второй набор в студию. У Зиновия Яковлевича очень много учеников, которые состоялись в этой профессии, теперь они рассеяны по всему свету. И так получилось, что играючи и не думая, я поступила в эту студию.
– Наверное, в вас что-то заметили…
– Видимо да, потому что у меня не было никаких заготовленных выученных произведений, которые я должна была представить комиссии, я читала то, что учили в школе. Я была сама ошарашена тем, что меня приняли. Я ушла с работы, и вся моя помощь семье прекратилась. Тут надо было уже думать, как выживать, потому что стипендия была крохотная, приходилось работать уборщицей, совмещая учебу и работу. Мне тогда казалось, что все ребята такие талантливые, они все умеют, одна я ничего не могу. Полгода я просидела сиднем –  боялась выходить на площадку. Настало время экзамена, и я понимала, что мне придется возвращаться на завод. Но уже как-то разбередили во мне творческую жилку, мне все это уже начало нравиться… Я решила, что если уж я должна выйти на площадку в последний раз, то уж от души, чтобы меня запомнили! И во время этюдов у меня началось просто словесное извержение. Я выдавала какие-то тексты, я купалась во всем этом. Случилось чудо – мне было хорошо, радостно, легко, и я получала от этого огромное удовольствие! Мне поставили «четыре», и я была оставлена в студии.

«Преступление и наказание» Кулиджанова
– А потом у вас были одни «пятерки»?
– Лучшему ученику студии передавали колоколец, придуманный нашим мастером Зиновием Яковлевичем. С этим колокольцем я и закончила студию, а потом была оставлена в Ленинградском ТЮЗе, где и начала свой творческий путь.
– Играли зайчиков…
– Белочек, девочек и даже мальчиков. Еще до окончания студии случилось еще одно важное для меня событие – проба в кинофильм Льва Кулиджанова «Преступление и наказание». Сначала меня не утвердили. Первый раз мама видела, как я рыдала. Я очень хотела играть Сонечку, я знала, что это моя роль. И опять же случилось чудо – через полгода меня вызвали. И состоялась моя интереснейшая встреча с Достоевским, с режиссером Львом Кулиджановым, автором фильмов «Отчий дом», «Дом, в котором я живу», «Когда деревья были большими», с замечательнейшими актерами, игравшими в этом фильме: Майей Булгаковой, Ефимом Копеляном, Иннокентием Смоктуновским, Владимиром Басовым.
– С легендами нашего кино!
– Лев Александрович Кулиджанов – актерский режиссер, человек, который понимал, как можно помочь артисту, а тем более мне, которая еще не нюхала ничего серьезного. Что бы я ни сделала, он подходил и говорил: «Все хорошо!» И тихонечко-тихонечко: «Может быть, попробуем еще такое…». Я думала: «Это же мои мысли!» Он ненавязчиво подводил тебя к тому, что надо. Никогда не говорил, что это плохо или неправильно. Я чувствовала, что в меня верят, и у меня крылья распускались, мне хотелось делать еще лучше. Юра Тараторкин, игравший Раскольникова, был моим коллегой по ТЮЗу,  и тоже был мне большой поддержкой на площадке. Одна школа, поэтому мы хорошо понимали друг друга. Когда на репетиции после разбора сцены Лев Александрович просил уже что-то попробовать, то вскоре после того, как мы начинали, он говорил: «Стоп! Я вижу, вы понимаете материал». Он стремился к тому, чтобы материал не был заезженным, не повторял его долго, понимал, что первичность эмоций нужна в кадре. Это была очень интересная школа, интересные партнеры.
– Вы общались со Смоктуновским?
– Впрямую у меня не было с ним никаких сцен. Но когда я приходила на съемки, я видела это колдовство, иначе я не могу назвать то, что происходило на площадке. Я сидела в уголочке и не понимала, как плелись эти кружева! Казалось, что один дубль похож на второй, но он просил еще дубль, а когда мы смотрели отснятый материал, то видели, что работа шла в каких-то неуловимых нюансах. Это, конечно, была большая школа. Безусловно, Смоктуновский – гениальный артист. Потому что не понять этой «кухни». Все вроде как просто, а вот поди сделай! На съемках мне, неопытной актрисе, многому надо было учиться. Бывали моменты, что казалось – уже нет ни сил, ни слез, а съемки-то не остановишь. Такое ощущение было у меня, когда надо было приступать к съемкам с Катериной Ивановной, которую исполняла Майя Булгакова. Но хватило ее глаз, ее рук, ее нервного темперамента, и все ожило, все вошло в русло, и съемки пошли дальше. Очень важен партнер!

Актриса БДТ
– После этого фильма вас взяли в БДТ?
– Это было не сразу. Мне все-таки хотелось играть другие роли, не только зайчиков. И я отважилась пойти к Георгию Александровичу Товстоногову. Он сказал: «Надо ждать работы». Я ушла из театра и очень долго ждала. И дождалась. Мне позвонили, сказали, что приглашают меня на роль. Это была пьеса Поля Зиндела «Влияние гамма-лучей на бледно-желтые ноготки». Так состоялся мой дебют в Большом Драматическом Театре. Судьбоносной работой был, конечно, спектакль «Дядя Ваня», где, как ни странно, я тоже играла Соню. Обоих этих героинь объединяет большая жертвенность, так что они не случайны в моей биографии. Интересной была работа и по пьесе Людмилы Разумовской «Сад без земли», где я играла младшую сестру, отбивающую в конечном итоге мужа у старшей. Это интересный и непростой персонаж-перевертыш.
– В спектакле «Дядя Ваня» у вас были интересные партнеры…
– Да, очень: замечательный дядя Ваня Олег Валерианович Басилашвили, Евгений Алексеевич Лебедев – Серебряков, Кирилл Юрьевич Лавров – Астров. А Николай Николаевич Трофимов? В маленькой роли – Зинаида Максимовна Шарко! Еленой Андреевной были тогда Лариса Ивановна Малеванная и Наташа Данилова. Просто созвездие артистов! Это была очень интересная театральная постановка. К сожалению, сейчас она существует только в форме спектакля, записанного на пленку, а это уже другое, многое пропадает. Но все-таки сцены спектакля были соединены, и получился фильм с определенной атмосферой.
– Большая ответственность играть с такими выдающимися актерами!
– Это большая школа. Именно рядом с такими партнерами учишься. Никакая студия, никакая театральная академия не даст того, что дают сцена и партнеры. Георгий Александрович молодым артистам давал роли с перспективой. Моя роль состоялась, чему я необычайно была счастлива. Играть на этой сцене с этими партнерами – это большое удовольствие и ответственность. В те времена вообще – в театр идешь, смотришь – люди с ночи стоят за билетами! Поэтому, ну как можно было плохо играть! Вообще театр прежде – это была другая организация! Это был дом, храм, святое место. Сейчас все-таки чаще бывает, что театр – это место работы.
– Я знаю, что вы сейчас репетируете в новом спектакле Темура Чхеидзе «Дом Бернарды Альбы»…
– Да, выпуск спектакля «Дом Бернарды Альбы» планируется на апрель месяц.
Несмотря на то, что здание нашего театра будут очень серьезно ремонтировать, спектакли будут продолжаться в Мюзик-Холле и Доме Культуры Горького. Нас, актеров, это не пугает, так как были времена, когда мы достаточно много ездили по разным Домам Культуры.
– Вы считаете себя трагической актрисой?
– Вообще – играю, что дают. Просто так получилось, что я начала свою карьеру с роли Сонечки Мармеладовой, и это отразилось на моем дальнейшем пути. Хотя я с удовольствием играю комедию положений в спектакле «Черная комедия».


Спектакли по пьесам Григория Демидовцева
– Вы замечательно исполняете монолог Эрехтеи по пьесе Григория Демидовцева, даете зрителям прочувствовать трагедию героини.
– Трагедия в этом сюжете есть, безусловно. Эрехтея – это впечатляющий образ женщины, жаждущей любви и неосознанно обрекающей любимого человека не смерть. Григорий Демидовцев – неординарный современный писатель, он касается нравственных вопросов. В то же время он переносит читателей в различные времена и эпохи. Так моя героиня Эрехтея жила в древние времена на острове Санторин, который, возможно, является прототипом загадочной древней Атлантиды.  
– В спектакле «Кофейная чашка» по пьесе Демидовцева вы играете Даму в соломенной шляпке. Спектакль мистический, а ваша героиня жизненная, реалистическая… Трудно ли было это совместить?
– Я играю судьбу женщины. Мой персонаж не влияет на мистическую сторону спектакля. Он должен был быть подлинным, с подлинными чувствами. Это реальная судьба. У нас ведь и по жизни много мистики.
–  Вы встречались с мистикой в жизни?
–  Сны – мистика? А потом ведь есть внутри что-то – щелкает, и ты уже знаешь, что будет следовать за тем или иным событием. Как будто кто-то сообщает тебе эту информацию…
– Я знаю, что вы сейчас репетируете в спектакле «Менелай и Елена» по пьесе Демидовцева. Кого вы там играете?
– Играю Афродиту. Спектакль еще не приобрел окончательную форму. В основном он готов, но мы еще позволяем себе искать внутренние связи. У нас собралась очень творческая компания: народный артист Николай Иванов, заслуженная артистка Елена Рахленко, Владислав Лобанов, Виктория Раевская, Сергей Наумов, режиссер Людмила Героева. Мне нравится атмосфера на этих репетициях – интересно работать, когда люди легко идут на импровизацию и пробу, поддерживают твои поиски.

О мужественности
– Есть мнение, что актерство – это женственная профессия…
–  Естественно, выходя на сцену, мы желаем нравиться зрителям. Я хочу, чтобы зритель принял и понял то, что я делаю. Но сама-то профессия – чего в ней женственного, если в нее погрузиться и всерьез работать? Нужно столько сил и мужества, чтобы все это осуществить! Да, некоторым актерам нравится быть узнаваемым, быть в центре внимания. Но ведь есть масса артистов, которые это не любят и к этому не стремятся. Они делают свое дело, они пахари, они работают. Это далеко, по-моему, не женственная работа. Если это всерьез.
– Что бы вы хотели пожелать мужчинам в преддверии мужского праздника?
– Тяжело им, нашим мужчинам. Я хотела, чтоб в домах было благополучие, чтоб посетило счастье и радость и от работы, и от семьи, и от успехов детей! Чтобы у них было все то, о чем они мечтают!